Перелёт птиц всегда привлекал к себе внимание человека, особенно охотника. И это понятно. Зимующих у нас охотничьих птиц совсем немного, а главные объекты спортивной, любительской охоты доступны нам только очень короткое время. Выведутся птенцы, взматереют и не так уже много времени пройдет, как, собравшись в стаи, они отправляются на на юг, в теплые страны.
Перелёт птиц
Охотник знает, какими массами летят охотничьи птицы весной, когда они торопятся к местам гнездования, или осенью, когда подросшая молодежь отправляется в свое первое путешествие, которое для многих из них оказывается и последним. Птицы летят через горы и пустыни, пересекают моря.
Много вопросов возникает, когда мы затрагиваем тему перелётов птиц. Почему они летят, куда? Как знают свой путь и время? Понятно еще: от нас они могут улетать осенью, потому что им стало неуютно - наступает неблагоприятное время года. А как они могут знать свое время весной, когда им надо к нам прилетать?
И чем ближе мы знакомимся с проблемой миграций птиц, тем больше возникает вопросов. Много проделано исследований по этому поводу, много написано популярных книг и статей в журналах, а интерес к теме не ослабевает, ответа на все вопросы еще не получено.
Но кое-что уже ясно. Нет в перелётах птиц никакой трагедии. В свое время еще С. А. Бутурлин, а значительно позднее немецкий ученый Кипп обратили внимание на то, что оседлые виды птиц более плодовиты, чем близкие к ним перелётные виды. Но весной приступает к размножению в общем то же количество птиц, как и весной предыдущего года. Куда же делся более многочисленный приплод оседлого вида? Он пошел на покрытие убыли в численности вида в осеннее и особенно в зимнее время. Выходит, не только плодовитость, но и смертность среди оседлых птиц больше, чем среди птиц перелётных. Но гибель перелётных птиц происходит, если можно так сказать, концентрированно: в короткий промежуток времени и в каком-то определенном месте гибнет сразу много птиц. А оседлые птицы гибнут рассредоточенно, гибель их никому не бросается в глаза, хотя в конечном счете они гибнут в большем количестве. Да и само явление перелёта в целом следует рассматривать как биологическое приспособление, позволяющее птицам избегать неблагоприятных зимних условий жизни на родине, позволяющее им с помощью перелётов сохранить свое поголовье. Если перелёт птиц и кончается гибелью многих из них, то все же можно сказать: птицы выбирают из двух зол меньшее. На зиму оставаться на родине им нельзя, они к зимним условиям неприспособлены.
В жизни птицы сезонные перелёты не катастрофа, не что-то экстраординарное. Это нормальное звено в годичном цикле ее жизни, с которым связана вся ритмика птицы, ее физиология. В сущности, здесь нет ничего из ряда вон выходящего, что отличало бы перелёт от других явлений в жизни животных. Перелёт птиц ничуть не более загадочен, чем, скажем, явление размножения: инстинкт гнездостроения, забота о потомстве и т. д.
Должно отпасть также представление, что перелёт птиц определяет какой-то особенный инстинкт, который не может быть объяснен материалистически. Теперь это кажется понятно всем.
Явление перелёта птиц с научной точки зрения вполне познаваемо. Конечно, есть еще много непознанного, но это другое дело. Теперь выясняется, что явление перелёта птиц не может быть разгадано только посредством наблюдения и сопоставления. Многие стороны его своим основанием уходят в изучение высшей нервной деятельности животных и в самые общие законы, определяющие связь организма со средой. И покуда в этих вопросах не все еще ясно, не все ясно и в объяснении птичьих перелётов. Но для того чтобы понять глубокие корни явления, необходимо точно знать, как оно происходит, иначе говоря, надо хорошо знать описательную сторону явления. К сожалению, и здесь еще многое неизвестно, ибо требуется знать не только общую картину явления, но и ее конкретные детали.
Что может интересовать прежде всего охотника?
Я думаю, размещение явления. Ведь в одних местах происходит очень интенсивный перелёт птиц, а в других - перелёта нет или он очень слабо выражен. Долгое время в орнитологической науке существовала теория пролетных путей. И в самом деле: мы можем наметить на карте линии или чаще неширокие полосы, где пролетают весной или осенью массы птиц и разных видов, и можем наметить территории, где летят только местные птицы, слабые веточки, отходящие от мощных путей. Много было высказано суждений о том, что означают эти пролетные пути, как они произошли, как эти пути связаны с историческим прошлым земли.
Перелётные птицы
Теперь многие говорят, что пролетных путей нет, что птицы летят так называемым широким фронтом. Этим самым снимаются с повестки дня и все объяснения пролетных путей, связь перелётов с историей формирования ландшафта. Объяснение пролетным путям искали главным образом в историческом прошлом земли. Объяснение направлениям пролетов широким фронтом ищут в современных экологических условиях. Таким образом, в изучении перелётов птиц чаша весов колеблется от одной крайности к другой; от историзма к экологии.
Но нет ни одного явления в мире, которое можно было бы объяснить противопоставлением современности (в нашем случае экологии) истории. Все явления складываются длительно, проходят свой путь исторического развития. Это историческое развитие находит свое отражение в современности, тесно с нею связано. Поэтому нельзя говорить: или история (прошлое) или экология (современность). Абстрактной истории нет. В нашем случае история - это экологические условия прошлого. Они могут быть отличны от экологических условий современности, а могут в ряде случаев и совпадать с ними.
Точно так же не следует говорить: пути перелётов или широкий фронт. Если пути перелётов не понимать антинаучно, как какие-то застывшие формы пространственного перемещения птиц, навеки неизменные, ни от чего, кроме таинственного инстинкта, не зависящие, то они вполне находят себе место в арсенале понятий современной биологической науки. Видимо, в природе не существуют или пролетные пути, или широкий фронт, а то и другое. Все зависит от обстоятельств. Один и тот же вид птиц может лететь часть времени широким фронтом, часть времени узкими путями. Говорят иногда, что пролетных путей в чистом смысле этого слова не бывает. Это верно. Но ведь и широкого фронта в чистом смысле этого слова тоже не существует. Спора между теориями широкого фронта и пролетных путей не должно быть. Он сходит на нет, как только мы перестанем вкладывать в эти термины несвойственное им одностороннее содержание.
Самая общая, поверхностная картина хода перелётов птиц выяснена в достаточной степени. Теперь, чтобы лучше разобраться в явлении, надо проследить ход перелёта в пределах одного вида по отдельным популяциям. Здесь выявляются интересные вещи. Раскрыть их помогает кольцевание.
Оказывается, птицы одного вида, гнездящиеся близко друг к другу, летят нередко в разных направлениях, в разные места. Так, например, чайки с озера Киёво, расположеного в Подмосковье, летят зимовать в разные места, в общем на юго-запад. Окольцованных на Киеве чаек можно встретить зимой в Северной Италии, на Балканах, в дельте Нила и даже восточнее. Чайки из других колоний тоже имеют свой веер разлета, который в значительной степени перекрывается с веером разлета киевских чаек. Но здесь нет произвола, нет беспорядка. Чайки с каждой колонии разбиваются на несколько стаек (популяций), каждая из которых летит впоследствии своими путями и имеет свои места зимовок. И весной они, видимо, возвращаются теми же путями обратно. Так же и цапли с Рыбинского водохранилища летят отдельными стайками в разные стороны и тоже каждая своим путем.
Это же относится и к уткам. Гнездящиеся на северо-востоке Европы и в низовьях Оби утки собираются для линьки в дельту Волги. Там каждая стайка имеет свое место, которого придерживается из года в год. Но самое любопытное дальше. Перелиняв, стаи поднимаются на крыло и разлетаются затем в самых различных направлениях и разными путями. Большинство стаек придерживается все же западно-юго-западного направления и попадает в Средиземноморье. Некоторые стайки летят на юго-юго-восток, зимуя в дальнейшем в Индии. Но есть стаи, летящие из дельты Волги на север (вернее, на северо-запад), а затем на запад и попадают они зимовать в Англию, иногда в Нидерланды. Взглянешь на карту и кажется, что птицы летят повсеместно, всюду, где только есть водоемы. На деле же это сложное переплетение пролетных путей отдельных популяций.
Часто говорят, что птицы летят осенью на юг в теплые страны. В это утверждение надо внести некоторые уточнения. Главное для птиц не то, чтобы страны, куда они летят, были теплыми, главное, чтобы они были кормными. Ради этих кормных мест птицы летят не всегда на юг. Например, кайры с берегов Баренцова моря перемещаются осенью просто в западном направлении и зимуют в северной Атлантике, примерно в тех же широтах, где и гнездятся. А жаворонки зимуют в большом количестве в холодных нагорьях Центральной Азии, где зимой значительно холоднее, чем, скажем, под Москвой, но мало снега и корм на земле всегда есть. Под Москвой теплее, но много снега, и наземный корм жаворонкам недоступен. Этим все определяется.
Перелётных птиц можно подразделить на две основные группы. Первая группа охватывает рано прилетающих птиц. Эти птицы (грачи, скворцы, жаворонки и другие) появляются у нас с первыми признаками весны. Они летят в основном в северо-восточном направлении и скорость их весеннего пролета совпадает со скоростью передвижения всего фронта весенних явлений. Грач может за один час пролететь 40 километров, а во время весеннего пролета он передвигается на такое расстояние за сутки. Вот и говори после этого, что птица весной торопится к местам своего гнездования! Быстрей весны, видимо, не полетишь.
Миграция птиц
Рано прилетающие птицы имеют очень колеблющиеся сроки весеннего прилета. Колебания в сроках могут доходить до 40-44 дней. Все зависит от хода весны. Интересно, что места зимовок у таких птиц расположены недалеко - в юго-западной Европе и в Северной Африке. Некоторые из них зимуют и на юге нашей страны. По отношению к этим птицам многое ясно. Сроки их миграций и направление миграций определяет погода. Да и места зимовок расположены у них там, где позволяет погода, и в отдельные зимы они могут отлетать в зависимости от обстоятельств то дальше, то ближе.
Сложнее дело обстоит с другой категорией птиц - с птицами, прилетающими поздно. Они улетают от нас очень далеко, нередко за экватор. Прилетают поздно и в более сжатые сроки, чем рано прилетающие виды. Колебания сроков прилета у них не превышают обычно 10-11 дней. Иной раз кажется, что прилет их мало зависит от состояния погоды, но это неверно. Синоптическая картина прилета стрижей довольно определенна. Но если меня спросят, как краснозобик, зимовавший в Тасмании, узнает, что ему пора лететь на Таймыр, ответа не будет. Впрочем, когда у нас дело идет к весне, в Тасмании приближается осень. Возможно, она и дает сигнал краснозобику, что пора улетать и он начинает свое весеннее движение на север через экватор.
Вполне вероятно, что так именно дело обстоит с полярной крачкой. Этот маленький длиннокрылый летун вполне может быть назван птицей, не любящей ночи. Крачка гнездится у нас на полярном севере. В это время там круглые сутки день. Зимует эта крачка на южной Атлантике, где тоже бывает в это время полярный день. Только во время перелётов через умеренную и экваториальную зоны полярная крачка познает регулярную смену дня и ночи. Так вот, вполне вероятно, что у нее пробуждается стремление к перелёту, когда на местах зимовок начинаются ночи, которые все быстрее удлиняются.
Когда говорят, что перелёты вызваны внешними условиями - состоянием погоды, наличием кормов и т. д. - это совершенно справедливо. Но не надо думать, что птица существует как пассивная игрушка погоды. Такая жизнь была бы невозможна. У птицы, как и у всякого живого существа, выработалась своя определенная связь с внешними условиями. Отдельные капризы погоды и случайные колебания в условиях среды на нее не влияют. Птица имеет свой исторически сложившийся цикл изменений физиологического состояния организма, что позволяет ей в разное время года реагировать на изменения условий жизни по-разному. Бывает, в начале июня наступают холода, летающие насекомые исчезают, ласточки попадают в трудное положение. В 1930 году удалось найти после таких холодов в норах берегового обрыва Плещеева озера более тридцати погибших береговых ласточек. Обратного отлета не было. Но в конце лета, стоит только появиться первым намекам на ухудшение условий жизни, птицы отлетают.
Наличие внутреннего физиологического ритма приводит к тому, что некоторые виды птиц (например, горихвостка) начинают проявлять стремление к перелёту и как будто бы без всякой связи с внешними условиями, когда они сидят в стандартных условиях в клетках. Однако настоящей независимости от внешних условий, как это не так давно считали, конечно нет. Птица воспринимает внешний мир иначе, чем мы. Бывает, мы не замечаем изменений, а птица уже отмечает их внутри себя, например, изменение давления и другие сигналы, которые пробуждают в ней стремление к отлету. Мы еще не знаем, в чем эти сигналы состоят, но это дело времени.
Хорошим примером тому, что характер перелёта птиц зависит от внешних условий, а не от наследственного неизменяемого инстинкта, служат опыты, проведенные Великангазом с кряковыми утками. Как известно, утки, гнездящиеся на Британских островах, оседлые птицы. Инстинкта перелёта у них явно нет. Утки Карельского перешейка - все перелётные. Они имеют свои пролетные пути и свои места зимовок. Beликангаз взял яйца английских кряковых уток, перевез их на Карельский перешеек и подложил под местных уток. Что же? Как вели себя выведшиеся в этих условиях птицы? Они реагировали на новые для них условия жизни Карельского перешейка, как настоящие аборигены. Они отлетели, правда, с некоторым запозданием против местных уток, и весной возвратились, пользуясь тем же направлением перелётов, которым пользуются карельские утки.
Значит, нет наследственного инстинкта, который проявляет себя неизменно в любых условиях. Нет и гена перелётности. А ведь не так давно пытались путем скрещивания перелётных и неперелётных птиц выявить ген, который будто бы управляет этим явлением. Этим самым хотели оторвать жизнь птицы от связанной с ней среды, толковать эту жизнь как проявление исконно существующих и ни от чего не зависящих инстинктов и генов.
Мы понимаем теперь сезонные перелёты птиц как биологическое приспособление к резко изменяющимся по сезонам условиям жизни. Это позволяет птицам жить какую-то часть года там, где в условиях оседлости они жить не могли бы. При этом некоторые виды птиц ясно обнаруживают свою зависимость от изменений среды, у других эта зависимость затушевана, проявляется более сложно. Раскрыть эти затушеванные зависимости теми методами исследования, которыми мы даем описательную картину перелётов, невозможно. Ответ на многие вопросы будет дан только с развитием всей биологической науки.