Вторая наша таежная зима была не очень снежная и не слишком холодная. Возле водохранилища собственный микроклимат, комфортный для жизни людей и зверей. Многочисленные копытные – маралы, козероги, кабарга – не покидали этих мест на зиму, очевидно кормов под тонким слоем снега им было достаточно.
Напротив метеостанции, на неприступных скалах заповедника часто появлялись красавцы козероги. Браконьеры из Тувы изредка решались заходить на охраняемые территории и заповедник для копытных был зоной максимальной зимней безопасности.
Моему супругу очень хотелось добыть козерога. Среднеазиатский архар с огромными рогами в его коллекции трофеев занимал почетное место, а козерога до сих пор добыть так и не случилось. Однажды он ушел на охоту с перспективой переночевать в одном из охотничьих домиков. За пару дней погода сильно испортилась и к обещанному сроку муж не вернулся. На следующий день, несмотря на сильный снегопад, начали поисковую операцию, которая и обнаружила моего охотника на подходе к станции.
Охота оказалась неудачной, но муж упорствовал, и уходил все дальше и дальше от станции. Когда, наконец, решил искать ночного приюта, оказалось, что он ушел, гораздо дальше, чем предполагал, и заблудился. Рельеф местности вокруг очень однородный – высокие горы, глубокие лога и найти ориентиры для поиска нужного места здесь сложно. Получилось так, что он бродил в безуспешных поисках до глубокой ночи, уже решил заночевать в лесу под снегом, но тут оказалось, что его преследует стая волков.
Периодически отстреливаясь в темноту, муж вынужден был продолжать движение. Около 4-х часов утра он вышел, наконец, к небольшому, заброшенному и полусгнившему срубу. Ветхая защита от хищников и непогоды. Печи в срубе не было. Ее перенесли в тот новый домик, построенный летом, до которого мой муж так и не добрался. Он развел костер прямо на земляном полу и провел в волчьей осаде почти сутки. Хищники отступились, от обложенного ими охотника, только когда началась снежная буря. Эта же буря позволила горе-охотнику спешно эвакуироваться…
ЧП привело к запрету одиночных вылазок со станции, и мечта о козероге так бы и осталась мечтой, если бы не было Международного женского дня – 8-е марта.
Прошлой осенью я оказывала иностранному охотнику, случайно получившему открытый перелом голени, первую медицинскую помощь до эвакуации. И за это мне был обещан подарок от работников заповедника. 8 марта нас с мужем пригласили на охоту.
Сборы были основательные. На снегоходы грузились ружья, собаки, провиант для праздничного пикника и люди. Потом мы долго ехали по ледовому простору водохранилища, выгрузились в одном из логов и начали отмечать праздник. Заздравные тосты, приятные пожелания – все, как везде, только тюльпанов не было.
На все мои вопросы, когда же мы, наконец, будем охотиться, мне уклончиво отвечали - расслабься, будет тебе козерог, обязательно. Часа через три, когда спирт и тосты закончились, послышался заливистый лай собак. Наш гостеприимный хозяин засобирался – вот теперь будет охота!
Оказывается, все это время, отменно выученные собаки, искали козерога по окрестностям. Затем они выгоняли его на неприступные скалы над самой водой, а когда он оказывался удобно поставленным под выстрел – начинали лаять, привлекая внимание охотника. Все что требовалось – найти собак и сделать меткий выстрел. Для людей охота начиналась и заканчивалась в течение десятка минут.
Для меня было совершенно не понятно, как собаки сами находят выгодную для охотника позицию. Как вообще их можно этому обучить? Не раскрывая особо секретов выучки, мне рассказали, что достаточно в своре иметь одну выученную доминантную собаку, которая собственным примером обучает приставленный к ней молодняк. Обученные собаки у местных охотников пользуются невероятным спросом, стоят больших денег и берегутся, как зеница ока…
Добыча козерога стала красивым завершением нашей таежной эпопеи. Совсем скоро, 1 апреля, мы навсегда выезжали на большую землю, оставляя позади два года дикой и свободной жизни. Жизни, почти лишенной условностей, где все было так просто и, одновременно, так сложно…